— Нам сразу пришло это на ум, — улыбнулся директор. — Но оказалось, что все они не благородные, не аристократы, а простолюдины. Таким не объявить войну.

— Хорошо, это же еще проще, — кивнул я. Лора анализировать всю информацию и выдавала мне варианты, которые я либо отклонял, либо принимал в режиме реального времени. — Просто убить их, и дело с концом.

— Пока, Михаил, вы мыслите верно, — кивнул Горький. — Но у них есть связи в городе. Официально Музыканты предоставляют рабочие места обычным людям. Только представьте, что будет, если они неожиданно исчезнут?

Да, у них были сведения, которые я не знал. Все-таки у директора института и князя куда больше открытых дверей, особенно если он на короткой ноге с императором. Но вот и я не пальцем деланный.

— Как на счет доказательств? — спросил я. — Неужели нет улик?

— Все, кто обращался к жандармам, неожиданно либо забирали свои показания, либо пропадали. У института нет прямых улик против этих людей, — ответил Звездочет.

— Тогда я сделал за вас, вашу работу. У меня есть показания сорока свидетелей, что их деревню уничтожили, а их самих похитили. Мы с друзьями спасли этих людей. Их держали под складами на центральном рынке, который контролирует Леня Скрипач. Думаю, слова дочери адмирала Нахимова, сына графа Бердышева или княжича Есенина вам будет достаточно.

— Откуда… Когда ты успел? — удивилась Ермакова. — Это же опасно! Студент института не должен этим заниматься! А если бы вы погибли? Это дело жандармерии!

— Наталья Геннадиевна, голубушка, прошу, — директор поднял руку, и она замолчала. — Продолжайте, Михаил.

Похоже, что я смог их удивить.

— У меня есть записи разговора ученика с главой преступной группировки, Викой Контрабас. Она прямым текстом говорит, что парень ей должен, угрожает мне расправой. Говорит, что даже в Дикой Зоне сможет меня достать. На следующее утро на нас напали. Совпадение? Не думаю.

— Мы можем послушать эти записи? — спросил Горький.

— Конечно.

Болванчик подлетел к столу, сам отсоединил одну деталь и положил перед директором.

Около часа мы слушали все аудиозаписи, которые так бережно хранила Лора.

— Хм… Интересно… — задумался Горький. — Значит, поступим таким образом. Я подаю прошение в канцелярию и запрошу у императора, чтобы он выделил мне первый тайный отдел. Михаил, надо, чтобы следователи опросили тех людей, которых вы спасли.

— Хорошо. — кивнул я. — Они в Москве, пока обустраиваются. Теперь это мои подданные.

— О как, а он хорош! — толкнул Рея в плечо Белозеров.

— Хорошо, дадите нам знать, когда они будут готовы дать показания, — согласился Горький. — Мы пока подготовим документы на мэра. Это не проблема.

— Что делать с аудиозаписями? — поинтересовался я.

— Так как это ваш питомец, вам необходимо поехать в Москву для проверки аудио на подлинность. Но вам еще готовиться к Универсиаде, Михаил.

— Директор, разрешите, — поднял руку Звездочет.

— Что у вас, Алефтин Генрихович?

— До конца расследования, я бы не рекомендовал Кузнецову выходить в город и тем более в Дикую Зону. Он слишком ценная единица.

— Ну уж нет! — запротестовал я.

— Миша, Алефтин прав… — начала Ермакова.

— У нас не тюрьма, чтобы запирать его! — вступился Белозеров.

— Верно! Я его хорошо обучил, чтобы он смог постоять за себя, — отозвался Рей.

Все загалдели. Только директор продолжал смотреть на меня, а я на него.

Наконец, он встал и выступил вперед.

— Михаил, что скажете? Вам нужна защита?

— Миша, подумай хорошо, — прошептала Ермакова, но Горькой погрозил ей пальцем и она умолкла.

— Разве я хоть раз давал усомниться в своих силах? — я обвел взглядом всех присутствующих. — Алексей Максимович, как насчет того, чтобы дать мне возможность одному ходить в метеориты?

Тут уже не выдержали все. Ермакова как с цепи сорвалась. Звездочет вскочил и начал махать руками. Белозеров засмеялся в голос. А Рей только одобрительно кивнул и показал большой палец.

На лице Горького мелькнула легкая улыбка. Казалось, он реши мне что-то предложить.

— Не думаю, что нам разрешат… — вздохнула Лора. — Хотя и запирать в институте никто не будет. Звездочет же сказал, что это просто рекомендация, пожелание, а уж ты сам волен выбирать.

— А почему бы не рискнуть?

Забавно наблюдать, как они кипишат на пустом месте.

Хотя я их сложно не понять. Мало того, что даже простого ученика в ранге подмастерье не отпустят в Дикую Зону, а тут еще на этого ученика охотятся все бандиты города. Куда там! Жизнь бы сохранить, а он рвется в одиночку закрывать метеориты.

Однако пока они пытаются не спеша все сделать по закону, бандиты распускают пояса. Некогда заниматься бюрократией.

Конечно, я не собираюсь нарушать закон, и идея директора разом засадить всю шайку имела право на жизнь, однако для меня это уже личное.

Пока все шумели, директор продолжал играть со мной в гляделки и улыбался.

— Кто ты такой, Михаил Кузнецов? — тихо сказал он, чтобы это услышал только я.

— Если расскажу, вы не поверите, — пожал я плечами, улыбнулся и добавил: — У меня же амнезия…

Горький удовлетворенно кивнул. Кажется, он принял решение.

— Попрошу всех заткнуться, господа хорошие! — повысил он голос, и все разом замолчали. — Сядьте, Наташа! Алефтин, чего повскакивали? Вон, посмотрите! — он показал на Белозерова и Рея. — Моложе вас, а ведут себя куда спокойнее.

Про себя я улыбнулся, как легко он пристыдил эту парочку и не спеша прошел за стол.

— Михаил, аргументируйте ваше желание. Если меня оно устроит, я соглашусь.

— Но!.. — вскочила Ермакова, однако Горький только изогнул бровь, и женщина села на место словно малолетняя школьница.

— Лора, что скажешь, этим людям можно доверять?

Мне хотелось убедиться, что утечек не будет.

Помощница нехило зачерпнула энергии, чтобы дать твердое «да».

— Я могу говорить откровенно?

— Абсолютно! — кивнул директор.

— Команда в моем случае — балласт. С ними я двигаюсь медленнее, во время сражения приходится брать в расчет состояние каждого. К тому же у меня два питомца, которые в Дикой Зоне куда эффективнее, чем члены команды. Ими можно рисковать в отличие от людей, и в экстренных ситуациях никто не пострадает.

— А вы? Разве вы не пострадаете? — приподнял бровь директор.

— Я не пострадаю, — твердо сказал ему. — К тому же, вы знаете, что я могу пользоваться любой продвинутой магией. Мне требуется больше практики для всестороннего развития.

— У вас два питомца? — удивился он. — Мне рассказывали, что только один, если не изменяет память.

— Буквально пару дней назад я нашел себе второго, — пояснил я. — Это человекоподобный робот.

— Человекоподобный робот? — удивился Звездочет. — А он, случайно, не питается энергией кристаллов?

— Да, питается.

— Это же…

— Алефтин, — толкнула его в бок Ермакова.

— Я знаю, что это утерянная технология, — успокоил Наталью Геннадьевну.

— Это не совсем так. Эту технологию закрыли из-за ее сложности и дороговизны. Еще не каждый ученый сможет ее собрать. Где вы взяли ее?

— Там же, где спас людей, — ответил я. — И тот, кто собрал куклу, к сожалению, мертв.

— Надо же, как жаль… — задумался директор.

Дальнейший разговор не имел смысла. Теперь все зависело от решения человека, сидящего передо мной.

— Я принял решение!

Третье загородное поместье графа Нарышкина.

Подмосковье.

Серафим Серафимович Нарышкин находился на открытой террасе с видом на небольшое искусственное озеро, которое он сам себе вырыл. Там купались обнаженные девицы, и граф с бокалом виски в руках наблюдал за ними. Прекрасный вечер, прекрасное место.

После того случая с бассейном, он удвоил охрану, накупил кучу защитных артефактов и нанял высшего магистра. Мало ли что.